Очень хорошая тема. Приступаю к ней с легким трепетом в душе. Наша жизнь складывается в целостную картину из множества аспектов, событий и явлений, настолько привычных в повседневности, что мы перестаем их воспринимать как что-то особенное, заслуживающее хоть какого-нибудь внимания. Это есть в нашей жизни, ну и что же тут такого, мы к этому привыкли, это заурядность. Сегодня я буду писать о птицах. Об обычных птицах: воробьях, воронах, синицах. скворцах, сороках, грачах, дятлах, малиновках, голубях. Это наши соседи, каждодневно встречающиеся на пути. Для того, чтобы понять, почему есть прямой резон поговорить о птицах, предлагаю повнимательнее присмотреться к ним. Присмотреться к их поведению, повадкам, режиму их жизни. Прежде всего, мы должны будем отметить, что птицы ведут очень упорядоченный образ жизни. Они встают рано утром, устраиваются на ночлег достаточно рано, когда еще светло. Они питаются также в строго определенное время. Да и все остальные свои дела они, как правило, делают в определенное время: вьют гнезда, высиживают птенцов, заботятся о птенцах до тех пор, пока те не окрепнут и не покинут родительского гнезда. Если вы будете внимательны при наблюдении за пернатыми, вы обнаружите много качеств, которые людям очень бы сгодились в их жизни. Сегодня я хотел бы поговорить о таком качестве или стороне жизни птиц, как их пение. Так как меня больше всего впечатлили певчие птицы, то буду говорить, прежде всего, о скворцах. В нашем городе скворцы поют круглый год. Даже в январе-феврале, когда на улицах сугробы и минусовая температура, эти мастера голоса не прекращают радовать людей своим пением. Рано утром, когда еще темно, я слышу внизу во дворе нашего многоэтажного дома начало их удивительного концерта. Что подвигает птиц на это действо? Ведь по нашим теперешним понятиям, в такие часы нужно минимизировать свои энергозатраты, закутаться в одеяло или теплую одежду и дремать, дожидаясь теплых светлых часов или дней. Но птицы планомерно, с завидным постоянством, изо дня в день начинают рано утром петь. Они могли бы молчать, могли бы воркотать, могли бы кричать, но они выбирают пение. Красивое, страстное, вдохновляющее пение. Инстинкт? Какой красивый инстинкт! Молитва? Прекрасное исполнение! Душа поет? Какая гармоничная душа! Что бы это ни было, пение настолько поражает, что появляется жгучее желание прикоснуться к этому волшебству, сам начинаешь подражать, начинаешь подпевать в своей человеческой манере. Понимаешь, какое это наслаждение – мурлыкать негромко себе под нос, ощущая беспричинную радость. Задумавшись как-то о причинах пения птиц по утрам и вечерам, связав это с восходом и заходом солнца, с врожденными инстинктами, я все-таки не был до конца удовлетворен таким объяснением, считая его достаточно примитивным. В глубине этого процесса явно была какая-то тайна, которую трудно было узнать наскоком. Для открытия этой тайны нужен определенный настрой души. Поделюсь одним своим переживанием. Дело было несколько лет тому назад. Я был в командировке в небольшом степном городе, было лето. В выходной день делать в гостинице было нечего, и я отправился гулять за город, вдоль реки. Прошагав километров 5-6, решил возвращаться. Иду назад по довольно заросшей травой проселочной дороге и вдруг мой слух улавливает песню жаворонка. Двигаясь по дороге, прохожу еще какое-то расстояние и понимаю, что жаворонок находится прямо надо мной. Поднимаю голову и не вижу птицу, только плотные облака. А из этих облаков несутся чарующие звуки. Невозможно передать тот набор чувств, который вызвала эта песня. Потому что трудно определить, из каких звуков она состояла, какие чувства включала. Это была страсть, самозабвение, полет души в беспредельность, это был свободный полет Духа над просторами планеты-красавицы. Не в силах что-либо делать, я простоял неподвижно с задранной вверх головой несколько минут, а потом медленно двинулся дальше по дороге. Эта пичуга, которой я даже и не разглядел, показала мне настоящее чудо, открыла мистический занавес в другой мир. Я начал понимать, почему птицы поют, Они не могут не петь, это природа их существа. Именно с того момента я начал относиться к пению птиц с особым вниманием, все более проникаясь чувством радости от приобщения к этому чуду.